За столиком чайным в гостиной
Спор о любви зашёл.
Изысканны были мужчины,
Чувствителен нежный пол.

– Любить платонически надо! –
Советник изрёк приговор,
И был ему тут же наградой
Супруги насмешливый взор.

Священник заметил: – Любовью,
Пока её пыл не иссяк,
Мы вред причиняем здоровью. –
Девица спросила: – Как так?

– Любовь – это страсть роковая!
Графиня произнесла
И чашку горячего чая
Барону, вздохнув, подала.

Тебя за столом не хватало.
А ты бы, мой милый друг,
Верней о любви рассказала,
Чем весь этот избранный круг.

1822–1823

Перевод С.Я. Маршака

Они о любви говорили
За чайным блестящим столом.
Изяществом дамы сияли,
Мужчины – тончайшим умом.

«Любовь в платоническом чувстве», –
Заметил советник в звезда́х.
Советница зло улыбнулась,
Однако промолвила: «Ах!»

В ответ ему толстый каноник:
«Любить надо в меру, затем
Что иначе – вред для здоровья».
Княжна проронила: «А чем?»

С улыбкой давая барону
Душистого чаю стакан,
Графиня сказала протяжно;
«Амур – беспощадный тиран!»

За чаем ещё было место:
Тебе б там, малютка, засесть
И, слушая только сердечка,
Урок о любви им прочесть.

1831

Перевод А.Н. Майкова

  Sie saßen und tranken am Theetisch,
Und sprachen von Liebe viel.
Die Herren, die waren ästhetisch,
Die Damen von zartem Gefühl.

  Die Liebe muß seyn platonisch,
Der dürre Hofrath sprach.
Die Hofräthin lächelt ironisch,
Und dennoch seufzet sie: Ach!

  Der Domherr öffnet den Mund weit:
Die Liebe sey nicht zu roh,
Sie schadet sonst der Gesundheit.
Das Fräulein lispelt: wie so?

  Die Gräfin spricht wehmüthig:
Die Liebe ist eine Passion!
Und präsentiret gütig
Die Tasse dem Herren Baron.

  Am Tische war noch ein Plätzchen;
Mein Liebchen, da hast du gefehlt.
Du hättest so hübsch, mein Schätzchen,
Von deiner Liebe erzählt.

1822–1823

H. Heine