Когда надменный герцог или граф
Вернётся в землю, славы не стяжав,
Зовут ваятеля с его резцом
И ставят памятник над мертвецом.
Конечно, надпись будет говорить
Не кем он был, – кем только мог бы быть.
А этот бедный пёс, вернейший друг,
Усерднейший из всех усердных слуг, –
Он как умел хозяину служил,
Он только для него дышал и жил, –
И что ж? Забыты преданность и труд,
И даже душу в нём не признают:
Его кумир, всесильный господин,
На небесах желает быть один.
О человек, слепой жилец времён!
Ты рабством или властью развращён,
Кто знал тебя, гнушается тобой,
Презренный прах с презренною судьбой!
Любовь твоя – разврат, а дружба – ложь,
Ты словом и улыбкой предаёшь!
Твоя порода чванна и горда,
Но за неё краснеешь от стыда.
Ступай к богатым склепам – и не стой
Над этой урной, скромной и простой.
Она останки друга сторожит.
Один был друг – и тот в земле лежит.

Ньюстедское аббатство, 30 октября 1808 года