Мы облака, закрывшие луну…
Мы светимся, и кружимся, и вьемся,
Но, поблистав минуту лишь одну,
Уйдем во мрак и больше не вернемся.

Мы лютни, позабытые давно…
Рассохшиеся и в неверном строе,
Мы отвечаем ветру то одно,
То миг спустя совсем уже другое.

Мы можем спать – и мучиться во сне,
Мы можем встать и пустяком терзаться,
Мы можем тосковать наедине,
Махнуть на все рукою развлекаться.

Всего проходит краткая пора,
И все возьмет таинственная чаща.
Сегодня непохоже на вчера,
И лишь изменчивость непреходяща.

1816

Перевод И. Игнатьевой

Мы, словно облака вокруг луны, –
Летим сквозь ночь, трепещем и блистаем.
Сомкнется тьма – и вмиг поглощены,
Мы навсегда бесследно исчезаем.

Мы точно звуки несогласных лир –
Ответ наш разный разным дуновеньям.
Не повторит на хрупких струнах мир
То, что с прошедшим отошло мгновеньем.

Мы спим – расстроен сновиденьем сон.
Встаем – мелькнувшей мыслью день отравлен.
Веселье, плач, надежда, смех и стон –
Что постоянно в мире? Кто избавлен

От вечных смен? – Для них свободен путь.
Ни радость, ни печаль не знают плена.
И день вчерашний завтра не вернуть.
Изменчивость – одна лишь неизменна.

1816

Перевод Вильгельма Левика

Мы точно облака вокруг луны полночной.
О, как они спешат, горят, дрожат всегда,
Пронзают темноту! – но гаснет свет непрочный,
Их поглотила ночь, и нет от них следа.

Как позабытые мы арфы: лад их струнный
Расстроен и дает изменчивый ответ.
На ровный вздох ветров, при той же ласке лунной,
Вторичных трепетов, таких, как первых, нет.

Мы спим. – У сна есть власть нам отравить дремоту.
Встаем. – Одна мечта гнетет нас целый день;
Лелеем ли мы смех, лелеем ли заботу,
Храним ли свет в душе или печаль и тень:

Нет выхода для нас! – Все к гибели стремится,
Как полон день минут, так жизнь измен полна:
С грядущим прошлое не может здесь сравниться,
Лишь неизменна здесь Изменчивость одна.

1816

Перевод К.Д. Бальмонта

Мы словно тучи на лице луны, –
    Они, сияя, мрак разят лучами,
Движенья, блеска, трепета полны,
    А ночь, сгущаясь, гасит это пламя.

Мы словно струны позабытых лир, –
    Рождая в них нестройное звучанье,
Внезапно лиры пробуждает мир,
    Но продолженья нет, и вновь молчанье.

Мы спим. Отравлен сновиденьем сон:
    Поражены мы думою одною –
Смеемся ль, плачем, гоним горесть вон,
    Любви ль полны, истерзаны ль тоскою –

Различья нет – и радость, и беда
    От нас уходят в прошлое мгновенно, –
Вчера не повторится никогда,
    Изменчивость пребудет неизменно.

1816

Перевод Яна Пробштейна

Мы словно облака, что под луной
Тревожно движутся по чьей-то воле,
Чертя лучами тьму! Но час ночной
Их окружил, и вот уж нет их боле.

Мы словно лиры, чей нестройный тон
Различно вторит разным дуновеньям.
Не столько звуки повторяет он,
Сколько несет кончину их движеньям.

Мы спим – нас травит сновидений дым.
Встаем – шальная мысль весь день нас гложет.
Мы ищем, мыслим, тонем и горим.
Тревожит что-то нас иль не тревожит –

Едино все! Ведь радость и беда
Определяют сами свой приход.
Вчера не схоже с завтра никогда.
Все смертно, лишь Изменчивость живет.

1816

Перевод Виктора Лунина

We are as clouds that veil the midnight moon;
How restlessly they speed, and gleam, and quiver,
Streaking the darkness radiantly! – yet soon
Night closes round, and they are lost for ever:

Or like forgotten lyres, whose dissonant strings
Give various response to each varying blast,
To whose frail frame no second motion brings
One mood or modulation like the last.

We rest. – A dream has power to poison sleep;
We rise. – One wandering thought pollutes the day;
We feel, conceive or reason, laugh or weep;
Embrace fond woe, or cast our cares away:

It is the same! – For, be it joy or sorrow,
The path of its departure still is free:
Man’s yesterday may ne’er be like his morrow;
Nought may endure but Mutability.

1816

P.B. Shelley