…Им нравилось моё лицо,
ему они и улыбались.
Когда ж я что-то говорила –
я говорила очень мало,
меня почти никто не слушал.
Но вдруг случилось кое-что.

Всему виной настенный шкафчик
с непрочной дверцей из стекла.
Он много лет висел на кухне,
и странно, что никто не видел,
как вдоль поверхности стеклянной
мелькнула трещина.
И вот –
неосторожное движенье.
Я дверцей хлопнула, не глядя,
достала соль или петрушку,
и наклонилась над плитой.

А в это время гильотина
скользнула вниз.
Надбровье.
Веко.
Щека.
Часть носа.
Подбородок.
Глаз уцелел, о счастье, глаз.
Прошло два года. Что могли –
то залечили.

………………………………………

Нынче люди
совсем не смотрят на меня.
Зато – что ни скажу – то слышат.
Прислушиваются, кивают,
и, отвернувшись деликатно,
ещё раз просят повторить.
Смеюсь в ответ: так меньше видно
лицо.

И мне давно понятно,
что ни умнее я не стала,
ни мир не сделался добрей.
Но я всё так же, как и прежде –
люблю, что хрупко. То, что бьётся.
Стекло? А хоть бы и стекло.

❉❉❉❉